Последний ялтинский день прошёл в атмосфере всеобщей меланхолии. Светка с самого утра чувствовала тоненькую сосущую тоску в груди. Когда она укладывала в чемодан мешочек, полный «камушков и ракушков» для брата, из правого глаза выкатилась предательская слеза и повисла на носу. Светка сердито потрясла головой, стряхивая слезу и убеждая себя в том, что ужасно соскучилась по дому, родителям и друзьям, и даже — чего уж там — по школе… Убеждение шло со скрипом. Вздохнув, Светка застегнула чемодан и поднялась. Они должны были выезжать через полчаса…

Самым невыносимым казалось то, что вот они сейчас все разъедутся по домам — а в Ялте всё останется по-прежнему. Так же будут кричать чайки над волнами, и плескаться синее море, и виднеться вдали силуэты белоснежных теплоходов… Люди будут продолжать, как ни в чём не бывало, есть персики, виноград и арбузы. Из кафе и ресторанов, как и раньше, будет тянуть ароматом свежайшего сочного шашлыка… Всё останется на своих местах, только Светки больше здесь не будет. Эта мысль причиняла ей почти физическую боль. Впрочем, не только ей — всем было грустно, но этот факт ни разу не утешал девочку.

Разумеется, все они обменялись адресами и телефонами. Даже шебутной рыжий Федя клялся, что будет непременно звонить.

Юлька тоже записала её адрес, но Светка чувствовала, что та сделала это лишь за компанию, для отвода глаз — чтобы был повод заодно стрельнуть адресок и у Ивана. Ко всем этим Юлькиным манипуляциям, шитым белыми нитками, Светка давно привыкла. Проблема заключалась в другом: Светка совершенно не представляла своей жизни без этих ребят, которые вдруг стали ей по-настоящему близкими, чуть ли не родными. Все-все, даже зануда Юлька!

Конечно, они ещё встретятся — ведь будет озвучка фильма, потом премьера… Но это уже не то. Это уже не игра, а работа. И никогда больше не повторится это невозможно прекрасное лето. Ничего уже не будет так, как раньше…

Светка и сама не подозревала, как окажется права. С её возвращением всё действительно изменилось — и далеко не в лучшую сторону.

В школу она пришла в самом конце сентября. Классная руководительница — Грымова Валерия Павловна, более популярная среди учеников под прозвищем «Грымза» — встретила её язвительным:

— Ох, какие люди! А вот и наша артистка прямо со съёмок пожаловала! Неужели снизошла?

Не ожидавшая такого «радушного» приёма, Светка в замешательстве молчала, с удивлением обводя взглядом лица одноклассников — неужели они на стороне Грымзы?.. Кое-кто смотрел на неё с любопытством, кто-то — сочувственно, но больше всего — она не могла ошибиться! — было отчуждённых, завистливых или откровенно злорадных взглядов.

— Тебе, наверное, среднее образование и вовсе ни к чему, не говоря уж о высшем? Ты же у нас теперь в кино подалась… Писать-читать грамотно артисткам необязательно, а для того, чтобы кривляться перед камерой — и подавно мозгов не нужно, — продолжала юродствовать классручка. — Зачем тебе учёба, Света? Тем более, ты и так опоздала практически на месяц…

— У меня есть справка… — проговорила Светка чуть слышно, невольно краснея от шквала этих нелепых претензий. — Мне… на киностудии выдали.

— Ах, справка! — протянула Грымза ехидно. — И что же там написано? Что ты настолько гениальна, что не можешь существовать в одном ритме с обыкновенными советскими школьниками?

Светка изо всех сил закусила нижнюю губу, чтобы не разреветься от обиды, как маленькая.

— Можно мне сесть на своё место, Валерия Павловна? — спросила она сдавленным голосом. Грымза окинула её с ног до головы высокомерно-презрительным взглядом.

— Ну, садись, — смилостивилась она в конце концов. — Но учти — никаких поблажек тебе не будет. Не думай, что ты теперь на особом положении. Спрос будет, как и со всех остальных! Кстати, на третьем уроке у вас контрольная по алгебре. А пятым уроком — сочинение.

Когда Светка устроилась за своей партой, стараясь отгородиться от посторонних взглядов портфелем, колени у неё подрагивали, а щёки жгло от обиды и унижения. За что Грымза её так распекала перед всеми? Как будто она не в фильме снималась, а Родину предала…

Конечно, она немного отстала от школьной программы, несмотря на занятия, которые проводились с ними в Ялте. Но Светка была уверена, что быстро наверстает упущенное и догонит товарищей. Стоило из-за этого так возмущаться?.. Грымза совсем сбрендила на старости лет, не иначе.

Светка не могла и подумать, что станет объектом насмешек и унижений не только для Грымзы. Многие учителя с радостью подхватят эту травлю, не говоря уж об учениках…

Больше всего девочке досталось от учительницы литературы — за сочинение «Как я провела лето». Наивная Светка честно и искренне рассказала в сочинении об опыте съёмок в самом настоящем фильме, простодушно поделившись своими впечатлениями и эмоциями. Она описала чудесный город Ялту, и Чёрное море, и замечательного режиссёра, который был для всех детей на площадке практически папой, и своих новых друзей…

Откуда глупенькой девчонке было знать, что подобные откровения не вызовут ничего, кроме зависти? И у одноклассников, и у учителей… особенно — учителей, большинство из которых за всю жизнь ни разу не смогли себе позволить поехать на море.

Учительница по русскому языку и литературе зачитала Светкино сочинение вслух, перед всем классом — нарочно придавая своему голосу как можно более язвительную интонацию, всем своим видом выражая крайнее осуждение и отвращение к написанному.

— Вы поглядите-ка! — заключила она ехидно, закончив чтение и захлопывая Светкину тетрадь. — Звёздная приглашает нас всех порадоваться за неё! И в самом деле, купаться в море, есть икру на завтрак, сниматься у известного режиссёра — ну как тут не восхититься, Света у нас и сама буквально раздувается от осознания собственной исключительности…

— Вы… не имеете права, — дрожащим голосом выговорила Светка, во время всей этой словесной экзекуции стоявшая возле доски, как у позорного столба. Неумело выщипанные брови учительницы поползли вверх.

— Я? Не имею права оценивать работы своих учеников? Или ты у нас особенная? — ядовито уточнила она. Класс следил за поединком с жестоким интересом. В глазах одноклассников полыхал алчный огонь — им хотелось крови, им хотелось зрелищ. Ни в ком из них не было ни капли сострадания.

Светка низко опустила голову. Голос её был приглушённым, но твёрдым.

— Не смеете меня оскорблять. Я написала правду. Оценивайте сочинение, а не мою личность.

— Да ты… да ты… — литераторшу затрясло от возмущения и гнева. — Да ты просто наглая маленькая дрянь. Совсем зазналась, да? Перечишь педагогу? Дерзишь? Ставишь под сомнение мой авторитет?

Светка дрожала, как осиновый лист на ветру, но из последних сил держалась.

— Укажите на конкретные ошибки и недочёты в моём сочинении. Я исправлю, — упрямо отозвалась она. — Не нужно обзываться и ставить себя в неловкое положение.

— Пошла вон!!! — окончательно потеряв самообладание, закричала учительница, покрываясь нервными красными пятнами. — И чтобы без родителей завтра в школу не являлась!!!